В любой дискусии о человеческой науке есть нечто большее, чем обсуждение фактов, допущений и теорий. Также в них существует вставание в позу и необходимость в комфорте. Постулирование теории слишком часто становится вопросом собственности и гордыни. Теория, соответственно, после этого не может быть неверной, иначе ее хозяин так или иначе дискредитирован и падает с пьедестала. Затем есть структура, построенная вокруг теории - опубликованы книги, читаются лекции и учебные курсы, проводятся регулярные встречи и обсуждения вопросов в клубах. Все это как паутина, удерживающая теорию на плаву, и любая попытка изменить теорию приносит завывания страданий из паутины, которая должна также меняться. Таким вот образом в человеческом обществе сосуществуют Католическая церковь, только недавно извинившаяся за расчленения и сожжения заживо тех, кто говорил, что Земля круглая, а не плоская, и все еще действующее Общество Плоской Земли.
Насколько же иначе в человеческом обществе относятся к наукам сегодня? Впервые представленные работы Эйнштейна были не только названы неверными, их заглушили криком. Они трактовались теми, чье положение требовало продолжения существования прежних теорий, как угроза, которой были работы Эйнштейна. Наихудшее барахло может невозмутимо обсуждаться, но лекции Эйнштейна нарушались орущими собраниями и физическими нападениями. Это было, как любой мог предположить потому, что Эйнштейн был неправ, но в действительности жар споров был противоположным, потому что он был, по сравнению с существовавшими тогда теориями, корректен. Но законы Ньютона все еще преподают в школах, молодым, наравне с теориями Эйнштейна, и когда они противоречат друг другу ожидается, что студенты не обратят внимания.
Есть еще и фактор комфорта, необходимость чувствовать, что внезапное бедствие не нагрянет, хотя факты известны и будущее в некотором роде предсказуемо. Молния ударяет и удар ощущается сильными и отважными людьми как удар грома с молнией, но факторы, окружающие молнию и удары, могут быть проанализированы и, таким образом, вероятность таких случаев до некоторой степени предсказуема. Как, вне комфорта единообразия, которого требуют позирующие профессор или ученый, существующие научные теории привязаны к фактору человеческого комфорта? Если теории о том, как возникает молния, могли бы быть подвергнуты изменениям, то это предполагает, что те, кто самодовольны в своих предположениях о вероятности удара, могут быть не правы и, таким образом, уязвимы. Если теории о причине удара могли бы быть подвергнуты изменениям, то это также предполагает, что те, кто самодовольны в своих предположениях о том, что они неуязвимы, могут быть не правы. Таким образом, дискомфорт от изменений вызывает сопротивление изменениям и теории часто развивают прочность только по этой причине, и ни по какой другой.